12/06/2020 00:09
Санкт Петербург, Лидия Шундалова, NEWS.AP-PA.RU Да, она поедет с мужем на войну как сестра милосердия, чего бы ей это не стоило, пусть весь мир будет против нее.
Начало декабря 1920 года в Петрограде выдалось неспокойным. Оттепели сменяли морозы, из серой дыры неба, подернутой грязно-лиловыми облаками, изредка проглядывало тусклое солнце.
Но через пару часов свинцовая подушка туч вновь выдавала очередную порцию ледяной колючей крупы или липких хлопьев, превращающихся на мостовой в слякоть и мутные ручьи студенистой водицы. Мрачный город тонул в своей неухоженности и, одновременно придавливал мощью любого, кто пытался выбраться из лабиринтов его трущоб.
Страшно вечером выходить на улицу, и страшно сидеть дома даже за закрытыми ставнями. Град Петров казался живым существом, мстящим жителям за мнимые и явные обиды. Правда, этим летом произошел перелом к лучшему, стало проще доставать продукты и дрова.
Но голод будто затаился в укромных уголках проходных дворов и все равно грозил, пугал, как привидение в вечерней дымке зимней промозглой сырости.
* * *
В келье Иоанновского монастыря на Карповке - холодно и зябко. На кровати, завернутая в одеяла и укутанная шалью лежит сухонькая старушка. Другая женщина, помоложе, тихо читает молитвы.
Света почти нет, еле теплится лампада, и пахнет дешевым ладаном, которым матушка велела окуривать ложе умирающей.
О чем мечтает человек в последние дни земного существования? Екатерина Васильевна Духонина думала лишь о том, что скоро вечер, после вечерни опять придет сестра-монахиня и матушка Ангелина.
Опять они будут ее кормить чуть теплой тюрей с кусочками размякшего хлеба, а она опять будет отказываться, а потом вдруг согласится выпить стакан «чаю» - немного подслащенного травяного отвара.
Это стало почти что ритуалом, с того самого времени, как Екатерина поняла, что умирает, приняла постриг в рясофор и окончательно слегла.
Где-то глубоко в подкорке сидела и другая мысль, что совсем скоро день ухода с грешной земли отца Иоанна Кронштадтского, строителя этого монастыря, любимого всеми Батюшки и ее духовника, некогда спасшего заблудшую душу Кати Духониной от «страшного падения», и в здешнем монастыре, в гробнице-усыпальнице вновь будет служба…
«Вряд ли я доживу до этого времени – думала умирающая, - хотя это счастливый знак, если бы в один день с ним ушла и я. Верю, верю, что вновь увижу его».
Ей было тяжко дышать во влажном сумраке наступающего вечера, словно кто-то положил на грудь тяжелую перьевую перину. Она приподнялась на кровати, читавшая монахиня скорее почувствовала это движение, подошла и подоткнула подушку повыше.
«Вот и прошло все, ушло и прошло, а ведь когда-то и я помогала так, как мне сейчас, ведь было все, было, было».
Екатерине хотелась кричать, но она лишь натужно закашлялась. Неожиданно вспомнились слова из Послания апостола Павла: «Все сии умерли в вере, не получив обетований, а только издали видели оные, и радовались, и говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле…».
И тут рой мыслей унес ее в прошлое. События кружились хороводом: сменяли друг друга люди, картины природы, слова, поступки, и слово «было» обретало плоть и кровь.
Послушная девочка
Дворянка Катя Кушина не была красавицей, она это поняла сразу, как начались округляться ее формы. Острый немного длинноватый нос не придавал очарования, да и сама она невысокая, полноватая практически не становилась объектом заигрываний сверстников мужского пола.
Правда этого она и не хотела. Если подобное и случалось, девушка напускала на себя грозный вид. Брови домиком и поджатые губы не давали искателю приключений не малейшего шанса.
Строгое воспитание, полученное в семье бухгалтера Московской управы благочиния, не позволяло потакать вольностям. Тем более примечателен был случай.
Ей было всего 15, когда она встретила его – высокого статного молодого человека. Михаил Духонин, несмотря на свои 24 года уже как говориться «понюхал пороху».
За плечами учеба во Втором кадетском корпусе и служба в лейб-гвардии Финляндском полку, впереди маячили Николаевская академия генерального штаба и успешная карьера военного. Михаил шаг за шагом повторял путь своего отца – генерал-майора Лаврентия Григорьевича Духонина.
Всего этого Катя, конечно, не знала. К ним в дом его привели какие-то общие дела с ее отцом.
Как такое происходит: один взгляд - и словно молния прошла сквозь сердце. Девушка то и дело опускала глаза и теребила на коленях платок. А он смотрел и смотрел на нее, будто хотел выпить ее всю глазами, как пьют бокал шампанского. Как нарочно, на мгновение они остались одни.
- Что для Вас главное в этой жизни? – неожиданно спросил он.
- Верность своим принципам, - ответила она
- И что же это за принципы? – произнес он с легкой усмешкой в голосе.
- Служить людям – Катя подняла на него глаза и тут же добавила – и Богу.
С этого момента она поняла, что теперь невеста, невеста человека на 9 лет старше себя, невеста русского офицера. И стаж своей семейной жизни она всегда будет вести с момента этого самого знакомства.
Через четыре года, в 1865-м, они обвенчались. Михаил к тому времени не только закончил Академию, но и участвовал в усмирении Польского восстания, был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом.
Через несколько месяцев после заключения брака Михаил Лаврентьевич станет подполковником, а еще через два года – полковником.
«Повезло дурнушке», - шептались недоброжелатели, «Блестящая партия» - всплескивали руками многочисленные родственники.
Обет
Недолгое время после венчания молодые жили в Смоленске, на родине Михаила. Катя по своему обыкновению часто ходила в церковь, особую силу на нее оказывали проповеди епископа Смоленского Иоанна (Соколова).
В семье мужа она как-то быстро стала своей, сошлась и с его братом-артиллеристом Николаем, с сестрой и зятем – военным врачом. Духонины видно не представляли иного поприща, кроме военной службы. Затем начались разъезды. Она не хотела надолго разлучаться с мужем.
10 июня 1872 года Михаил Духонин назначен начальником штаба 15-й пехотной дивизии, а 10 декабря 1873 года уже принял командование 55-го пехотного Подольского полка.
Именно подольцы сыграют в жизни обоих супругов решающую роль. Они станут их судьбой, семьей, с ними они переживут и радость побед, и трудности армейского быта.
Но это будет потом, а пока Катерина хлопотала об устройстве быта в Тирасполе, заводила новые знакомства, общалась с единомышленниками.
Больше всего ее тяготила светская жизнь, которую она должна была вести как дворянка и жена восходящей звезды русского офицерства. Все эти балы да примы, платья с кринолинами и шлейфами, в которых она чувствовала себя так, будто ее засунули в торт со сливками и при этом велели кланяться и быть со всеми приветливой.
С сослуживцами мужа Катя любила поговорить о политике. Славянофильская среда тянула ее заманчивыми идеями панславизма.
«Если Европа погрязла в неверии разврате, то разве не дело православной России объединить славянские земли и дать миру ту путеводную звезду, за которой следует идти» - часто повторяла она себе.
В середине 70-х тревожные известия начали приходить с Балкан. Летом 1875-го в Боснии и Герцеговине началось антитурецкое восстание. Осенью многократно превосходящие силы Османской империи сумели поставить сербов и сражавшихся на их стороне добровольцев на грань поражения.
Последовал ультиматум России, турки с трудом согласились на перемирие, но противостояние продолжилось до конца года.
А весной 1876-го запылала Болгария. Жестокость подавления восстания, превысила все возможные пределы, нерегулярные части турок, так называемые башибузуки, вырезали целые деревни.
В среде, в которой волей судеб оказалась Екатерина, все эти события живо находили отклик, кто-то уже успел повоевать на стороне сербских ополченцев, все кляли турок и англичан, и все ждали ответа русского правительства.
Беллона – дикая богиня войны носилась в воздухе, ее приближение чувствовал каждый русский офицер, она водила рукой военачальников, чертила планы и карты с направлениями главных ударов и готовилась собрать свою кровавую жатву.
Для Кати Духониной не было сомнений в том, что война – единственный правильный выход. Помогать страждущим, когда-то давно она выбрала свою судьбу, сейчас пришло время действовать. После горячей молитвы и исповеди, она произнесла слова своего обета твердо и решительно.
Да, она поедет с мужем на войну как сестра милосердия, чего бы ей это не стоило, пусть весь мир будет против нее. Зять Михаила научит ее делать перевязки, объяснит, как работать в полевом госпитале.
То, что смогли сделать сестры Крестовоздвиженской общины, сможет и она - Екатерина Васильевна Духонина.
Лидия Шундалова
Фото с сайта vk.com/photo-58542225_456239086
